Возрождение Бога-Дракона - Страница 47

— Просто поразительно. Кто-то объявил охоту на твоих учеников, а ты мне говоришь об этом только теперь?! Ты ведь знаешь, кто я и что я мог бы с ним сделать.

Он ответил так тихо, что я едва услышал его голос в трубке.

— Я не знаю, кто ты, Дил. Да ты и сам этого не понимаешь, не так ли?.. Приезжай в школу и там поговорим.

Найти человека, говорящего по-норрижски, оказалось сложнее, чем я ожидал. Когда же это случилось, мой первый вопрос был: «Есть ли у тебя машина или флаер?» Машина была, и далее я попросил жертву отвезти меня в Шанхайский аэропорт. Потом я попросил его купить мне билет и отпустил на все четыре стороны. Ожидая рейса, посмотрел новости в зале ожидания. О чем говорят, я не понимал, но по видеоряду и так все было ясно. Показывали взрыв южнее гор Циляньшань — распухающий где-то далеко-далеко ядерный грибок, снятый на камеры мобильных телефонов. Потом показывали какого-то важного дяденьку в погонах и сразу же его — уже без погон, под конвоем и уже далеко не столь важного. Видимо, его посчитали ответственным за инцидент. Кем он, интересно, был? Китайским министром обороны? Но кем бы он ни был, можно не сомневаться, что он лишь пешка в этой игре. Я уже уверился в том, что тот, кто преследует меня, и, по словам герра Рихтера, угрожает всей школе, способен управлять умами людей не хуже, чем я сам.

Когда началась посадка, служба контроля захотела увидеть мою визу и прочие документы — которых у меня, естественно, не было. Прикосновение к их душам сняло все вопросы. Зайдя на борт вместе с остальными пассажирами и заняв свое место, я подумал, не трахнуть ли одну из стюардесс в туалете, чтобы немного скрасить скучный полет, но настроения не было, и я продремал в своем кресле все шесть часов, пока мы добирались до Эленгарда.

Я прибыл в ШАД ранним вечером. На пороге кабинета директора меня остановила секретарь.

— Дильгерт? Вы рано.

— В каком смысле?

— Герр директор ожидал вашего прибытия не раньше завтрашнего дня. Он просил вас подождать, если вы все-таки прибудете раньше.

— А где он?

— На саммите ВЕК в Женеве.

— И как давно он там?

— Не знаю, — секретарша пожала плечами. — Его не было в школе уже неделю.

— И он позвонил вам и попросил предупредить о том, что задерживается, если я прибуду раньше него?

— Совершенно верно.

Я освободил ее от оков обычной жизни и минут тридцать мучил расспросами. Как ни странно, она не лгала. Она ни на кого не шпионила, и честно исполняла свои обязанности. Я заставил ее забыть о случившемся и позволил вернуться к привычному миру. Несколько минут я наблюдал, как она сидит на своем месте, тупо уставившись в никуда. Когда я отпускаю человека, он не сразу опутывает себя цепями, к которым привык с детства. Некоторое время он пребывает в совершенно инертном, растительном состоянии, пока привычный мир присасывается к нему, как пиявка, возвращая способность мыслить и принимать решения.

Я слегка присвистнул, и она дернула головой, выходя из транса. Непонимающе посмотрела вокруг себя.

— Что?.. Что случилось?

— Ничего. Вы, кажется, о чем-то задумались, фрау Эриксон.

Она подозрительно посмотрела на меня и я улыбнулся ей так доброжелательно, как только мог.

Я поискал Бьянку, но не нашел. Ее комната имела нежилой вид — исчезли все личные вещи, шкафы пустовали. Герр Рихтер и ее отправил на другой край света? Я заглянул к ее соседке — двенадцатилетней карлице с огромной головой и коротенькими ручками и ножками, умеющей управлять погодой во сне. Говорила Фрейя невнятно, и ходила с большим трудом.

Она сидела за компьютером и изучала какой-то текст, когда я вошел.

Напряженный взгляд и затаенный страх в глубине глаз. Ничего хорошего от меня она не ждала.

— Ты не знаешь, где Бьянка? — Спросил я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал мягко.

— Она уехала, — сообщила карлица. — Теперь у нее своя квартира и машина. Даже личный водитель есть.

— Ничего себе. Что это она так вдруг? Она же тут хотела пожить еще год или два.

— Герр Рихтер настоял, когда ты уехал. И Виту тоже квартиру дали. Сейчас готовятся переселить еще и тех, кто младше вас на год или два.

Я задумчиво кивнул. В этом была определенная логика. Если школе грозила опасность, было осмысленно отселить хотя бы часть учеников — чтобы в случае теракта не погибли сразу все. Я сжал челюсти. Если это война — а это война — то почему мы только обороняемся? Противник наносит удар за ударом, а мы терпим и лишь стараемся минимизировать потери. Так войну не выиграть. А ведь директору стоило просто назвать мне имя и подсказать как найти того, кто все это устроил. Меня бы никто не остановил. Я бы сжег дотла город, в котором окопался ублюдок, но добрался бы до него — так или иначе. И мы жили бы дальше спокойно — также, как жили до того, как начались все эти покушения.

Я уже собрался уходить, когда Фрейя сказала:

— Она скоро сюда приедет.

— Кто? Бьянка? Почему?

— Она просила меня позвонить ей, если ты появишься в школе.

— И? Ты позвонила?

— Да.

— А она?

— Сказала, что скоро будет.

— Я ей для чего-то нужен?

— Она не сказала.

— Ладно. Спасибо за информацию.

Я закрыл дверь и вышел в коридор. С момента нашего предыдущего разговора Фрейя стала говорить намного лучше. Почти не шепелявила и не глотала звуки, как раньше. Впрочем, мы с ней и разговаривали-то всего раз, года три назад, когда ее только привезли сюда. Я увидел, как она катится в инвалидной коляске, как едва говорит и спросил, не хочет ли она умереть? Зачем жить уродом? Я мог бы убить ее быстро и безболезненно. Фрейя разревелась. Бьянка накинулась на меня, обозвала придурком и потребовала, чтобы я не лез к карлице и забыл про свою идиотскую идею помочь ей умереть. Мол, калеки такие же люди как и мы, ничем не хуже, им надо помогать, а не обижать — и так далее, и тому подобное, длиннющая гневная речь, целиком состоящая из гуманистического бреда. О карлице я действительно забыл, в очередной раз поразившись тому, что отчего-то не хочу ни убивать, ни калечить человека, смеющего что-то от меня требовать и читать нотации.